Иеромонах Макарий (Маркиш)

(по поводу статьи П.Г. Проценко «Посмертная судьба новых мучеников» // НГ-религии, 16/04/2003 г., http://religion.ng.ru/history/2003-04-16/6-destiny.html)

Статья П.Г. Проценко, известного автора сочинений на религиозные темы, под названием «Посмертная судьба новых мучеников» была опубликована в газете «НГ-религии» в апреле 2003 года, но вплоть до нынешнего дня не вызвала откликов в прессе. Мы обращаемся к ней, поскольку она касается святителя Василия Кинешемского (+1945), исповедника наших дней, одного из наиболее высокочтимых святых Иваново-Вознесенской епархии. Более того: в целом статья посвящена почитанию Российских Новомучеников ХХ века – едва ли не важнейшей теме в круге сегодняшней церковной (а значит и общественной, и национальной) жизни.

Настоящий отклик был направлен в редакцию «Независимой газеты» с просьбой сообщить, будет ли он напечатан. Ответа не последовало.

Мы рассмотрим содержание статьи г-на Проценко и применяемые автором приемы воздействия на неопытного читателя, коснемся одной редко упоминаемой особенности большевицких гонений на Церковь, и сосредоточим внимание на целях статьи и силах, вызвавших ее появление.

+ + +

Статья г-на Проценко открывается несколькими общими фразами о почитании Новомучеников. Далее следует подзаголовок «Четыре версии одного "жития"»: здесь идет речь о работах игумена Дамаскина (Орловского), чей многотомный труд «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия» включает в себя жизнеописание свт. Василия Кинешемского.

Разные издания этих материалов отделены друг от друга значительными промежутками времени, в течение которых обнаруживались неизвестные ранее данные, уточнялись, прояснялись и пересматривались уже известные. К тому же выпускались они разными издателями, в разных странах, для разного круга читателей. Нужно ли в этой связи объяснять различия между ними, тем более по такому тонкому вопросу, как взгляды на Декларацию 1927 г. о лояльности советской власти? Тем не менее г-н Проценко ставит этот факт в вину автору жизнеописаний.

Обратим внимание на термин «житие», взятый г-ном Проценко в кавычки. Все варианты жизнеописания свт. Василия, о которых идет речь, опубликованы до его общероссийского прославления в 2000 году, и, по принятому церковному обычаю, житием названы быть не могут. Об этом ясно говорят заглавия трудов отца Дамаскина; мы находим этот термин лишь в зарубежном издании, поскольку за границей Новомученики были прославлены в 1981 г. Однако г-н Проценко многократно повторяет слово «житие» в тексте статьи, добиваясь тем самым двоякого эффекта: во-первых, создавая иллюзию, будто бы отец Дамаскин самовольно причислил владыку Василия к лику святых, и во-вторых – будто бы святой этот поддельный, липовый, в кавычках.

Следующий подзаголовок – «Сломленный святой?» Здесь содержится единственное в статье конкретное обвинение против свт. Василия: якобы после своего последнего ареста в 1943 г. «…он не просто был сломлен на следствии, но оговорил многих верующих, считавших его своим духовным руководителем».

Если бы это было правдой, то почитание владыки Василия следовало бы признать незаконным. Как подчеркнул в своем докладе на конференции «Служение Церкви в современном мире» в октябре 2003 г. митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, «Церковь не находит оснований для канонизации лиц, которые на следствии оговорили себя или других, став причиной ареста, страданий или смерти ни в чем не повинных людей, несмотря на то, что и они [сами] пострадали. Малодушие, проявленное ими в таких обстоятельствах, не может служить примером, ибо канонизация — это свидетельство святости и мужества подвижника, подражать которым призывает Церковь Христова своих чад».

Свое обвинительное заключение против святителя Василия г-н Проценко строит на том, что тот не отказывался от дачи показаний. Однако между ответами на вопросы следователей и оговором, «причиной ареста, страданий или смерти ни в чем не повинных людей» – логическая пропасть, которую приходится перекрывать мостиком журнализма. Материалы жизнеописания, прямо противоречащие версии об оговоре, цитируются следующим образом: «…он якобы "называл" имена только тех, кого следствие уже знало. Между тем совершенно ясно, что показания владыки использовались для осуждения невинных людей…». Наречие «якобы» и бессмысленные кавычки вокруг глагола по контрасту с парой «совершенно ясно» позволяют г-ну Проценко создать впечатление, что автор жизнеописания обманывает читателя, а он, Проценко, раскрывает его обман.

После такой подготовки г-н Проценко в качестве примера приводит арест и осуждение к 5 годам ссылки И.О. Тиховой, знакомство с которой подтвердил свт. Василий в своих показаниях. Однако читатель может убедиться в том, что данный пример свидетельствует ровно об обратном. Владыка Василий был знаком с Тиховой в течение нескольких лет, жил у нее в доме и служил в храме, тайно устроенном у нее на участке. Арестованы они были одновременно, все эти факты следствию были известны, и ничего нового о ней из показаний епископа извлечь было невозможно.

Окончание статьи г-на Проценко имеет подзаголовок «Правда об "обретении останков" епископа Василия». Хотя читатель не найдет здесь вообще ничего примечательного, его внимание настраивается на прежний лад. Если уж автор отважился сказать правду про "обретение останков" и их "перенесение", которые заключены во все те же многозначительные кавычки, то не иначе как здесь скрыт какой-то крупный скандал... В чем он состоит, г-н Проценко, разумеется, не объясняет. Да и зачем беcпокоиться о фактах, когда достаточно скандальной фикции.

ПРОДОЛЖЕНИЕ